Зоя Богуславская в гостях у Бетти Форд.

Часть 2.

Я делюсь с Бетти своими впечатлениями от процесса Менсона, заметив, что гипнотическая сила слова, направленного во зло, приобретает сегодня все более разнообразные сферы применения — от политики до медицины. Почему? Почему понадобилось покушаться на жизнь Форда?

— Во второй раз это было тоже здесь, в Калифорнии,— кивает Бетти.— Ее звали Сара Джейн Мур. Она стреляла в Джерри три недели спустя после первого покушения в гостинице «Файермонт», этому вообще нельзя было найти объяснения. После второго .выстрела в Джеральда уже начали предпринимать меры безопасности. Если он находился в большой толпе, то носил даже некоторое время пуленепробиваемое пальто.— Бетти вздыхает.— Но я обо всем этом узнавала не от него. Он всегда пытался от меня скрыть такие вещи, чтобы я не беспокоилась. Так до меня дошли сведения, что во втором случае женщина была психически больна. Обе стрелявшие в мужа до сих пор в тюрьме. Возможно было сократить срок, но судьи отказали обеим. Представьте, Сквики Фром однажды удалось бежать из тюрьмы, но ее вернули обратно. Она и второй раз убегала. В тот день, когда я узнала о ее побеге, муж вернулся из командировки, и я нашла в себе силы пошутить: «Знаешь, сегодня у меня для тебя есть и хорошая и плохая новости,— сказала я.— Плохая, что Сквики Фром убежала из тюрьмы, а хорошая, что ей понадобятся еще сутки, чтобы добраться до нас сюда».

— И все же, каковы мотивы покушения, ведь что-то они придумывают для себя, идя на такое преступление?

— Сейчас все службы безопасности,— кивает Бетти,— согласились с тем, что покушения на президента совершаются людьми с нарушенной психикой. Но вообще-то они, по моему глубокому убеждению, «атакуют» не человека, а пост, который представляет президент.

Бетти неспокойна, и я увожу разговор от сложной темы.
— Счастливы ли вы своей независимостью от забот Белого дома?
— Я очень семейный человек,— говорит хозяйка ранчо «Мираж»,— и получаю большую радость от достижений наших детей и внуков. Бог сделал нам подарок, одарив нас здоровыми детьми и внуками, так что мы себя считаем более счастливыми, чем другие. И особое удовлетворение я испытываю от работы в Центре. Я уверена, что наша страна продвинется еще дальше по линии просвещения людей в этой неблагополучной области жизни. Уже сделаны глубокие исследования о генетической склонности в определенных семьях, и, может быть, люди будут больше знать о профилактике, если у них эта склонность есть. Надо помочь им не опуститься на дно, чтобы семья и друзья могли вмешаться, пока не наступила духовная, физическая, эмоциональная деградация.
— Вот вы уже описали одну модель американской семьи, свою собственную,— улыбаюсь я.— Что же для вас значит отдыхать?
— Мой муж и я (спустя сорок лет) стараемся провести время вместе, что раньше было нам недоступно. Мы плаваем, гуляем, путешествуем, интересуемся искусством. Джеральд очень поддерживает меня, если я стараюсь делать что-либо, а я стараюсь поддержать его. Если он хочет смотреть спортивный матч,— смеется она,— я сижу и смотрю с ним. Это все приходит с возрастом, ему — 75, мне — 70, и наконец, наступает момент, когда осознаешь, что это не может продлиться бесконечно. Пока еще есть время, надо заниматься друг другом. Дети приезжают к нам обязательно два раза в году. Сыновья с женами, те, кто еще не женат — с подружками,— в общем, нас за столом собирается 15 человек.

Бетти замечает, что никогда не была в Советском Союзе и хотела бы поехать, когда это будет уместно.
— Недавно в Центр приезжали по обмену советские уче ные,— говорит она,— две разные группы. Я наблюдала за их методикой. Интересно. Но что меня удивило, что в соста ве этих групп не было женщин. Ни одной. Было бы прият но,— добавляет она,— если бы нам удалось с Джеральдом побывать у вас.

Бетти поднимается, подводит нас к стеллажу, заставленному книгами, альбомами, фигурками из бронзы, старинного литья чугуна. Мы рассматриваем фотографии. Корешки многих альбомов, четко подобранных по годам. Здесь фототеке уделяется серьезное внимание. Среди снимков — портреты политических деятелей, фиксация различных моментов переговоров, семейные группы. На нескольких фотографиях— Жаклин Кеннеди с детьми. Бетти смотрит на меня.
— Не каждая женщина способна была бы перенести все. что досталось ей, не правда ли?

Миссис Форд добавляет несколько теплых слов по адресу Жаклин Кеннеди.
— Кто, по-вашему, будет избран президентом? — по ассоциации задаю я вопрос.— Мне интересно, сбудется ли ваш прогноз?
— Я уверена, что изберут Джорджа Буша,— без запинки заявляет Бетти.— Люди сомневаются, достаточно ли опыта у Дукакиса по сравнению с Бушем для такого поста. Возможно, разница в голосовании будет небольшая. Но победит Буш. Очень неприятная предвыборная кампания,— добавляет вдруг она.— Чересчур много произнесено мелкого, сказано нелестных слов друг о друге. И мало обсуждали проблемы страны по существу.

Мы идем дальше. Залитая естественным светом комната создает причудливую перекличку предметов в зеркалах, словно удваивающих, утраивающих все вокруг. Нежно, как цикады, журчит поступающая в бассейн вода, голубая, свежайшая.
— Я еще не посадила огород,— делает Бетти жест в сто рону газона,— слишком жаркое лето, надо ждать осени. («Это когда же осень?» — думаю я.) Взгляните на это дерево у террасы.

Да, впервые вижу такое количество лимонов на ветвях.
— Снимите несколько,— предлагает Бетти.— Бывает до 120 лимонов на одном дереве. А вон те розы цветут круглый год...— Бетти оборачивается на шаги. Вновь появляется Джеральд Форд. Он шутит на наш счет, приглашая в дом, мы отказываемся.
— Вам было интересно? — улыбается он.— Может быть, вы с Бетти снова увидитесь, когда мы соберемся поехать в Советский Союз.

Конечно, мы чересчур заговорились. Мы обнимаемся, потом еще долго машем издали рукой, и вот уже уплывает вдаль ранчо «Мираж» — мираж в пустыне, словно не связанный с огромным муравейником современного города, насыщенного благами и трагедиями цивилизации, куда нам сейчас предстоит вернуться.

По дороге в многоголосье наплывающих впечатлений возникает стойкое ощущение подлинности четы Фордов, самоценности обоих как личностей. И мне вдруг вспоминается, как в одном из тонких журналов довелось прочесть заметки Марти Веннера, охранника главы государства. За свою «вахту», наблюдая четырех президентов, он выделил и высоко поставил человеческие свойства Джеральда Форда. «Он всегда вел себя с нами как равный,— приблизительно так высказался шеф охраны.— Помню, как-то пришлось нам охранять его в дикий мороз, мы дрожали от холода, не смея уйти со своих постов. Вдруг появился президент, в руках его была корзина с кусками мяса, хлеба и бутылкой вина. Он сказал: «Ребята, вы, наверное, продрогли, подкрепитесь» — и протянул нам корзину.— Такое не забывается».

Мне хотелось бы поблагодарить Бетти и Джеральда Фордов за радушную встречу.
Такое не забывается.

Зоя Богуславская.

Продолжение следует...

Вернуться на главную