Зоя Богуславская в гостях у Бетти Форд.

Часть 1.

Мое знакомство с Бетти Форд началось с ее книги «Радостное пробуждение». Безоглядные мужество и откровенность бывшей хозяйки Белого дома, решившейся исповедаться перед всей Америкой в страшном алконедуге, поражали, вызывая уважение. Редакционная заметка, предваряющая книгу, вышедшую в 1988 году в «Дабл дэй», гласит: «Все выглядело прекрасно. Бетти Форд была замужем за мужчиной, которого любила. У них родились четверо замечательных детей. И после того, как она стала Первой Леди Америки, все люди, друзья, окружавшие ее, хорошо узнали интеллигентную, очаровательную, полную неиссякаемой энергии Бетти. Но что не знал ни один человек, кроме неё самой, была ее болезнь. Как многие миллионы американцев, Бетти Форд страдала алкоголизмом, дополненным наркотиками...». «Радостное пробуждение»,— говорилось далее,— это глубоко личная история об одной из самых знаменитых женщин нашего времени. Это трогательные мемуары, в которых автор передаст свой опыт, понимание и надежду другим женщинам и мужчинам, чтобы они не отчаялись в своей жизни... Эта книга представляет собой гораздо больше, чем просто сообщение одной женщины об Одиссее ее одиночества, отчаянья и, наконец, счастья и выздоровления, эта книга — исключительна, как поддержка, как путеводитель для всех семей и для каждой индивидуальности, чтобы выжить, начать новую жизнь и идти дальше».

Не скрою, сам факт публикации подобной истории мне показался беспрецедентным. Я знаю исповеди бывших разведчиков, печальные повести о жизни легендарных спортсменов и кинозвезд, литературные покаяния в грехах молодости общественных деятелей, но чтобы это сделала женщина столь известная, чей имидж складывался годами совершенно иным,— подобного я не припомню. Для советской женщины, занимающей высокий пост в обществе, это было бы исключено. Представить себе в подобной роли Нину Петровну Хрущеву, или Галину Брежневу, или даже Екатерину Алексеевну Фурцеву, министра культуры, чья жизнь была полна драматических катаклизмов, абсолютно немыслимо.

С этим ощущением я входила на ранчо «Мираж» в Палм Спринг («Пальмовый источник»), где теперь живет Бетти Форд с мужем Джеральдом Фордом, в Калифорнии.

Зеленый городок в пустыне, как и Беверли Хилз — городок голливудских звезд,— обиталище знаменитостей, соседствует с «Центром Бетти Форд», созданным ею и теперь всемирно известным как центр по излечению от разрушительной болезни, которую самой ей удалось преодолеть.

Серо-голубой день 5 ноября непривычно жарок, сух, машина, взятая напрокат Мики, мчится по идеальной дороге, однообразие красоты дюн, зеленых пальм и цитрусовых не утомляет. Непривычно, что обитатели многоликих городов и дачных мест вблизи океана порой ходят полуодетые. Глядя на мое изумление, Мики шутит: «Знаешь, здесь говорят: «Важно, не кто лучше оденется, а кто лучше разденется». И это правда. Люди в шортах, плавках, мини-юбках, в бикини и купальниках устремляются в учреждения, магазины, на пляжи.

В конторе Дж. Форда, просто и строго обставленной, стройная, насмешливая секретарша Лора, извинившись, сообщает, что Бетти задержали в Центре, она просит нас несколько минут подождать. Мы идем в дом по живописной дорожке, мимо апельсиновых деревьев, брызжущих зеленью кустов и газонов. Первые пояснения в доме, и сразу же к нам входит Джеральд Форд.

Высокий, седой, с располагающей внешностью добряка и выправкой хорошего спортсмена, он широко улыбается и, протягивая руку, произносит несколько любезных фраз о своем пребывании на Дальнем Востоке, о русских и их гостеприимстве. «Вы ведь приехали к Бетти?» — кивает он.

Я успеваю объяснить, что прочла книгу, была поражена серьезностью того, что предприняла его жена. Президент улыбается еще шире, он явно доволен, что ее хвалят.

— Вы из Москвы? — уточняет он. Я подтверждаю.

— Не хотели ли бы вы побывать у нас еще? — спрашиваю, в свою очередь.

— Очень бы хотел! — откликается он.— Я бы показал вашу страну Бетти. Нас приглашали тогда поехать в Москву поездом, но вызывать Бетти, чтобы прокатиться семь дней в дороге...— он расхохотался.— Это для Бетти невозможно представить.

Несколько вежливых фраз, и, поклонившись, Форд удаляется. Пока мы рассматриваем обстановку, картины, памятные дары глав других держав,— на видном месте закреплена металлическая гравюра «100-летие Гостиного двора»,— появляется Бетти. Ее непринужденная осанка, простое, в цветочек, облегающее платье, волнисто светлые волосы, золотящиеся на солнце, и молодая как бы прячущаяся улыбка, вызывают мгновенную симпатию. С ее обликом вовсе не вяжется кипучая деятельность, неиссякаемая энергия.

— Сегодня в Америке мы ощущаем особенно остро, что женщины должны протягивать руку через океан,— говорит Бетти, приглашая нас сесть.— У нас сейчас большой прогресс в этой области. Но мы надеемся приумножить наш опыт, поэтому я очень рада говорить с вами. Многие у нас оказались в плену страха и были в какой-то мере шокированы, что я так открыто написала о моей болезни — алкоголизме. Я это сделала для того, чтобы показать людям, как я сумела выздороветь. Для меня было важно вселить надежду в тех, кто найдет в себе силы осознать свою беду и обратиться за помощью, прочитав книгу. Так и оказалось на самом деле. Многие женщины приходили в наш Центр, объясняя, что, если бы не моя книга, они бы никогда не решились вслух заявить о своей проблеме. Они говорили: «Если уже жена президента не побоялась признаться в этом, то мне тем более надо сделать это».

— Как родился Центр и была ли книга «Радостное пробуждение» продолжением той же идеи?

— Когда я вернулась домой из больницы после 28 дней лечения в Лонг Бич по программе борьбы с алкоголизмом и злоупотреблением наркотическими лекарствами, я вовсе не собиралась помогать другим. Я хотела продолжать нормальную ежедневную жизнь, которая до этого была у меня отнята болезнью. Мы только что переехали в Калифорнию, построили этот дом, так что мне показалось, что у меня достаточно забот, чтобы быть занятой и продолжать свою деятельность.— Какую? — Ту же, что раньше. Это — способствовать развитию искусства, помогать детям, которые лишены тех благ, что другие, и, наконец, направлять свои усилия на облегчение судьбы женщин, страдающих раковыми заболеваниями. Спустя примерно год я осознала, что ответила на колоссальное количество писем от разных людей. Им стало известно, что я лечилась в больнице, и теперь они нуждались в помощи сами или, желая помочь близким, взывали ко мне. Я почувствовала себя обязанной каким-то образом участвовать и в этой беде. Может быть, особенно в этой. Я была членом совета больницы имени Эйзенхауэра в Центре Палм Спринг и подумала, что мы должны организовать в этой больнице Центр лечения от алкоголизма. Эта идея не сразу встретила поддержку. Пришлось преодолеть сопротивление директоров, убедить их. У них были опасения, что пациенты, которые придут, нарушат гармонию этих мест, они будут буйными, надо будет запирать их, поставить решетки на окнах. А это ужасающе подействует на окружающих. Директора даже обсуждали, можно ли давать таким пациентам вилки и ножи, вот до какой степени они считали их опасными.

И тут мне очень помог мой сосед, господин Фаерстон, бывший посол в Бельгии, который имел большой общественный вес в округе и присоединился к нашему проекту... Минуточку,— Бетти останавливается, чуть задыхаясь, от щек медленно отливает краска.— Не правда ли, душно в помещении? — Она стремительно идет к двери; когда возвращается, уже заработал кондиционер.— Я восхищалась всегда людьми искренними, честными, которые хотели что-нибудь сделать для других. Как те люди, которые помогли мне с Центром. Меня не устраивает, когда люди используют других в своих корыстных целях. Я часто замечала, что людям свойственно ошибаться в мнении о самих себе.

В связи с 25-й датой убийства Д. Кеннеди я вспоминаю, что случались покушения и на Джеральда Форда. Каковы были мотивы? Испытывала ли Бетти после этого страх, когда президент уезжал? Как преодолевала его?

— Когда мы находились в самом Белом доме, я чувствовала себя в безопасности, так как система охраны президента там надежная. Но после первого покушения на мужа вне Белого дома я стала постоянно беспокоиться. Когда он уезжал, у меня возникал этот страх нового покушения. Я стала бояться «человека с пистолетом».

— Стреляла женщина, как я слышала?

— Да, оба раза. Первый раз это было в гостинице «Файер-монт» в Калифорнии (в той самой, где в Сан-Франциско останавливались мы с Мики), покушение совершила молодая женщина Сквики Фром — она из нашумевшей группы Чарльза Менсона. Вы, наверное, знаете об этом деле?

Конечно. Я отчетливо помнила смеющиеся фотографии актрисы Шарон Тейт в разных ролях, жены скандально известного и очень1 одаренного кинорежиссера Романа По-ланского, и снимки ее зверского убийства. На восьмом месяце беременности ее зарезали ночью вместе с другими обитателями на их ферме. Это преступление, привлекшее к себе широчайшее внимание общественности как крупнейшее среди так называемых «безмотивных» преступлений, явилось предметом исследования психиатров, социологов молодежных групп, специалистов в области изучения поведения человека, возникновения синдрома насилия. Мне довелось в свое время ознакомиться со стенограммой процесса, хотелось постичь феномен насилия, «объясняющий» суть преступления у столь юных девочек и мальчиков. Суду они объясняли, что насилием старались истребить в себе чувство страха. Их кумир и руководитель группы (секты) Чарльз Менсон — человек с гипнотической волей и психическими отклонениями — учил их преодолению страха медленно, планомерно, не ведая жалости. Самой поразительной была для меня их полная уверенность в правоте избранного пути, в том, что они — носители некой высшей идеи. Они не только не каялись, не пытались смягчить приговор, а словно шли на крест в желании пострадать за своего вожака, шли на суровое наказание с убежденностью фанатиков. Дело Мснсона, приобретя широчайшую огласку, заставило цивилизованное общество осознать возможность безмотивного насилия, беспримерного мучительства во имя фанатичной идеи какой-либо группы. Итог этой кровавой истории был тем более символичен, что к концу процесса выяснилось: акция была задумана по отношению к совершенно другим людям, ночные «гости», захватившие ферму, ошиблись адресом. Они истязали и издевались над женщинами, которых не знали, не питали к ним ни малейшей ненависти, они делали это только потому, что были загипнотизированы словами. «Люди ли это?» — спрашивал мир.

Я делюсь с Бетти своими впечатлениями от процесса Менсона, заметив, что гипнотическая сила слова, направленного во зло, приобретает сегодня все более разнообразные сферы применения — от политики до медицины. Почему? Почему понадобилось покушаться на жизнь Форда?

Продолжение следует...

Вернуться на главную